Переход в новую компанию — это не только новая строчка в резюме. Профессиональная реинкарнация позволяет изменить представление о себе. В глазах всех заинтересованных лиц, включая собственное.
В культовой книге Макса Фриша «Назову себя Гантенбайн» главный герой, сменив имя и представившись слепым, начинает новую жизнь. Правда, при этом он должен закрывать глаза в прямом смысле слова на многое. Попробовать себя в новой роли можно и в более мирных условиях. Ведь смена работы всегда предполагает вольное или вынужденное перепозиционирование.
Человеку свойственно периодически видоизменять себя как брэнд. Это так же естественно, как, например, прием пищи, считает независимый консультант по управлению персоналом Михаил Хромов. Впрочем, люди обладают разной степенью гибкости для ребрэндинга. Директор Института личности Сергей Сергеев, ссылаясь на статистику Гаусса, считает, что только 5% могут делать это гениально, столько же — безобразно, 20 — 30% — на «хорошо», а 60% слишком консервативны для этого. «Талантливых актеров, способных легко менять роли, совсем немного. И даже они зависят от амплуа, — говорит он. — Цена затрат на успех в новой роли зависит от мотивации. Соответственно, чем человек более консервативен, тем выше у него должна быть мотивация».
По мнению психологов, сменить свое амплуа в пределах одной компании практически невозможно. Более того, сложившееся мнение по поводу коллег, находящихся в поле зрения, будет тормозить даже естественные изменения личности.
Если психологические особенности человека меняются медленно, культурологические — значительно быстрее, считает Михаил Хромов. К примеру, если в прежней компании сотрудник потерпел фиаско, связанное с личностно-доверительными или, допустим, сексуальными отношениями, в новой компании есть возможность начать все с чистого листа. Директор по персоналу крупного московского холдинга, не пожелавшая назвать свое имя, призналась, что, поработав в компании «семейного типа», она научилась взвешивать каждое слово. Зато на новой работе ей пришлось самой прибегать к помощи родственников. Там принято держать портреты детей и супругов на столе и регулярно рассказывать об их достижениях. По умолчанию в компании считается, что крепкая семья — залог успешности менеджера.
Антон Куклин, редактор-сценарист рекламного агентства Young & Rubicam, утверждает, что на новом месте работы он избавился от необходимости притворяться. «Рекламный бизнес в отличие от других бизнес-структур менее карьерно ориентирован. Ступеньки и иерархия здесь вторичны по отношению к творческим идеям. Я, конечно, искренне растворялся в корпоративной культуре прежних компаний, там, где реклама была непрофильным бизнесом. Но мое стремление к карьере было по меньшей мере преувеличенным».
По мнению Михаила Хромова, на имидж могут повлиять, казалось бы, такие неосязаемые параметры, как темп или масштаб бизнеса. «У человека, который пришел из более «быстрого» бизнеса в сферу, связанную, допустим, со штучным товаром, возникнет ощущение, будто он ехал-ехал и вдруг остановился. Оказавшись в такой компании, можно получить имидж человека, быстро решающего проблемы. Если же миграция приводит в более быстрый бизнес, у него может сложиться репутация вдумчивого человека. Ну или, в худшем случае, обладателя замедленной реакции», — считает Хромов.
Илья Гамов, директор по маркетингу компании «Дарья», перейдя в нее из компании, торгующей бытовой техникой, ощутил влияние масштаба. «Раньше я очень трепетно относился к смене места жительства. Сейчас я кажусь себе гражданином мира — чувствую себя комфортно, останавливаясь по делам службы и в Екатеринбурге, и в Москве. В новой компании можно смоделировать новый круг общения. Сейчас меня окружают точно такие же космополиты». По мнению Гамова, масштаб изменил и форму управления. Если в предыдущей компании было достаточно полуформального контакта, сейчас все отношения более формальны. И в таких условиях бывший математик Гамов чувствует себя более органично.
Владимир Маринович, директор по маркетингу и стратегическому развитию петербургского холдинга RBI, покинув алкогольную компанию «РУСТ», по его собственной оценке, стал менее авторитарным. «Прекрасно разбираясь в технологиях продвижения и продаж элитного алкоголя, я просто указывал сотрудникам, что надо делать, не прислушиваясь к мнению аутсайдеров. Все оперативные решения принимались мной единолично. Сейчас, поскольку бизнес поликонцептуальный и я решаю более широкий круг задач (от маркетинговых до архитектурных) , я должен работать с различными группами специалистов. При принятии решения стараться быть более гибким, уметь слушать и слышать тех, кто в отдельных, специфических областях формирования продукта (строительных, например) разбирается лучше».
Вместе с новой компанией менеджер получает шанс избрать новый облик, не рискуя вызвать раздражение со стороны окружающих. Антон Куклин вспоминает, как, работая в телекоммуникационной сфере, он целый год кряду пробовал себя в галстуке, от которого без сожаления отказался сразу после увольнения. Филипп Капчиц, некогда глава юридической компании, став генеральным директором петербургского представительства корпорации Sela (производство и продажа одежды) , изменил свой образ радикально. Он отказался от статусных часов и консервативного стиля. Сейчас Капчиц не носит часов вообще и следует молодежной моде, при том что ему 37 лет. «Сейчас меня больше беспокоят модные тенденции, нужно быть в них продвинутым. Я даже восемь месяцев ходил с длинными волосами, только недавно подстригся. Владельцы компании, правда, этому очень обрадовались».
Вместе с обычной вакансией в новой компании возникает так называемая ролевая вакансия, рассказывает Михаил Хромов. Последняя связана не столько с бизнесом, сколько с командой, в которой роли заранее распределены. Новичок получает вакантную роль. По Р. М. Бэлбину, подобных ролей девять: администратор, инициатор, исследователь, скептик и т. д. «Поскольку человек по своей природе гибок (в противном случае он не трудоспособен) , а во многих ролях есть определенный люфт, новый член команды может принять практически любую роль, — считает Михаил Хромов. — Но не факт, что менеджер станет лидером в новой команде. Конечно, можно продемонстрировать такую попытку, но место, возможно, будет занято».
Попадая в очередную среду, можно оказаться заложником шлейфа, который тянется за тобой или, напротив, успешно его эксплуатировать. Например, имидж «человека из глубинки, который всего добивается сам», «человека из столицы (как непосредственной, так и культурной) «, «человека из крупной компании», «западного специалиста» — на новом месте это может стать своего рода уникальным торговым предложением. Впрочем, с каждой новой компанией менеджер рискует заработать и негативный имидж — в глазах рекрутеров. По словам Антона Куклина, трудно убедить посредников, что 6 — 7 рабочих мест за 15 лет свидетельствует об активности, а не о неуживчивости.
Но главное — не запутать себя самого. «Имидж менеджера и стратегия взаимодействия должны оставаться внешними по отношению к внутренним установкам, — считает Сергей Сергеев. — Иначе человек попадает в зависимость от формы и смена имиджа может привести к внутреннему конфликту».
